– А конец все равно ясен, – мрачно заметила Тома. Всем уже было ясно: бабушка не поправится, безнадежно больна. – Поэтому к ней езди, но и о себе с Сашкой не забывай.

– Как мне теперь о нем забыть!

– Ну, смогла же ты забыть о Викторе.

– Я не забыла! – Аврора даже обиделась.

– Но ты же Сашку любишь.

– Это другое.

Это действительно было другое. Саша ей нравился, очень нравился. Но чувство, которое она испытывала к нему, было таким же, как он сам – легкое, беззаботное. И Аврора иногда думала: появись сейчас Виктор, без оглядки бы бросилась следом.

Бабушка умерла. Аврора после похорон продолжала мучиться, что слишком мало внимания уделяла ей в последние дни, да и не попрощалась толком: бабушка скончалась ночью, когда у нее дежурила мама.

Саша утешал, как мог. Но даже то, что он постоянно растягивал ей пальцами губы в улыбку, не помогало. Он сердился, то и дело твердя:

– Что ты киснешь? В конце концов, старый человек. Большую жизнь прожила. А под конец только мучилась.

Аврора соглашалась, но грусть по-прежнему точила ее.

На работе затеяли очередную крупную вечеринку. Авроре некуда на сей раз было спешить, и она осталась, хотя настроение было совсем не праздничное. Саша все подливал и подливал ей вино, надеясь развеселить.

Гуляли долго. Потом охрана выгнала их из офиса. Расходиться еще не хотелось. Поехали в чью-то пустую квартиру. Аврора с Сашей присоединились. Он сказал, что попросту не простит ей, если она оставит его одного.

На квартире продолжали пить. Потом Саша увлек ее в маленькую комнату и запер дверь. Он долго ее целовал, ласкал…

Потом она помнила только его испуганное лицо и шепот:

– Оказывается, ты девушка. Как же так? – Он суетливо тер под ней диван своей майкой. – Почему же ты мне не сказала! Не предупредила! Наврала зачем-то про любовника…

– Про какого любовника?

– Про погибшего.

– Он не был любовником. Я его просто любила. Ты разве не рад, что я девушка? Обязательно надо, чтобы до тебя кто-то был?

– Черт! Не знаю! – Теперь он был трезвый и злой.

Аврора тоже быстро трезвела.

– Артур меня за диван убьет, – с досадой произнес Саша. – А, ладно. Скажем, вино красное пролили. Одевайся.

Сам он уже торопливо натягивал на себя одежду.

– Поехали. Провожу.

Авроре было обидно, стыдно, горько.

– Почему ты на меня злишься? – схватила она его за руку, когда он отпирал дверь.

– Терпеть не могу вранья… – Он поморщился.

– Да в чем я тебе наврала?

– Ладно, забудь. Я сам себя обманул.

В последующие дни Саша был с ней вежливо-холоден, словно между ними вообще ничего никогда не было. Потом он неожиданно взял отпуск за свой счет, а на работе по углам начали шептаться, что никакого погибшего возлюбленного у Авроры не было. Она все сочинила, стремясь привлечь к себе внимание. Люди будто забыли, что дело-то обстояло наоборот: это она по мере сил уходила от назойливого внимания!

Ленка торжествовала: разлучницу вывели на чистую воду. Путь был открыт, и она готовилась к новой атаке на Сашу. Аврора изнемогала от омерзения. Саша предал ее! Унизил! Ладно бы просто отверг, хотя Аврора так и не поняла причины, но еще оповестил весь офис о произошедшем! Не дожидаясь его возвращения из отпуска, она уволилась. Тамара ей то сочувствовала, то ругала:

– Ну почему ты сразу меня с ним не познакомила? У меня глаз-алмаз. Мигом бы этого кобеля трусливого вычислила. Не дала бы тебя обидеть. И что же тебе сплошные уроды попадаются!

– Виктор был не урод.

– Та-ак, – в сердцах хлопнула себя по колену подруга. – Вернулись на круги своя.

Конечно же, время сгладило остроту потрясения. За ней ухаживали и другие мужчины. Иногда она отвечала взаимностью. Однако отношения с фатальным постоянством развивались по одной и той же схеме. Сперва бурный всплеск интереса с мужской стороны, а еще немного погодя герой романа бесследно исчезал.

Правда, никакого сожаления Аврора от этого ни разу не испытала. Кто-то из ухажеров оказывался ей более симпатичен, кто-то менее, но ни один не сумел по-настоящему запасть ей в душу. А любви между тем хотелось. До боли, до дрожи.

III

Равнодушное солнце по-прежнему освещало осенний парк. Все в нем было как тогда, а вот счастье ушло. Аврора уже жалела, что пришла сюда. Только разбередила рану, которая, как ей казалось, давно уже зарубцевалась. Она снова остро, до физически ощутимой боли, почувствовала свое одиночество, с которым, как ей казалось, давно уже совсем смирилась. Нет, прочь, прочь отсюда!

Торопливо выйдя из ворот парка, она поспешила домой. В родные уютные стены, которые всегда были ей защитой от любых бед и горестей. Что бы там ни говорила Тамара о своем фэн-шуе, а она всегда твердила, что планировка неправильная, мебель расставлена тоже неправильно, Авроре в своем доме было уютно и покойно. Тут каждая вещь имела свое место, давно узаконенное, ибо занимала его много лет. Потому и казалось все столь родным и было как бы частью Аврориной жизни, которая здесь началась и здесь продолжалась.

Она едва успела повесить пальто на плечики, когда нетерпеливо и часто зазвонил телефон. «Междугородняя, – поднимая трубку, отметила Аврора. – Наверное, Тома из Парижа».

Однако из трубки донесся бодрый мужской голос.

– Авка, спорим, ты меня не узнаешь! Она узнала и изумленно ахнула.

– Коля, что случилось?

Они ни разу не говорили с тех самых пор, как он отбыл в Штаты.

– Не боись. Все нормально. Все живы, – поторопился успокоить ее собеседник.

– Нет, это потрясающе! – воскликнула Аврора. – Надо же, я как раз сегодня о тебе вспоминала.

– С чего это я удостоился такой чести? – в свою очередь удивился Николай.

– Да я в парк сегодня Екатерининский забрела. Ну, бывший сад ЦДСА. Помнишь, как мы там вчетвером гуляли?

Повисла короткая пауза. Затем Николай смущенно пробормотал:

– Извини, Ава, хоть убей, не помню. Совершенно не помню. Вот как в «Пекине» сидели, помню. А это нет.

– Да неважно. Лучше скажи, как живешь? – Она напряженно гадала, что ему от нее потребовалось. Ведь просто так не очень близкие люди из Америки не звонят.

– Лучше всех живу, – бодро сообщил он и без перехода добавил: – Я, собственно, к тебе по делу.

«Кто бы сомневался», – подумала она.

– Накладка у меня получилась, – тем временем продолжал он. – Выручай! Умоляю! Я вообще-то рассчитывал на Тамару. Но, понимаешь, звоню ей, а она в Париже сидит. На своем фэн-шуевом конгрессе. Ох, так не вовремя.

– Сам виноват. Кто ей книжки подарил? – съязвила Аврора.

– Каюсь, – вздохнул он. – Вот теперь и расплачиваюсь за свою доброту. Но Тома мне сказала: теперь лучше тебя мне никто не поможет.

– Понятно, – обреченно выдохнула Аврора.

А Николай продолжал:

– Она говорит, ты все равно вечерами постоянно дома сидишь, и он сможет к тебе заехать.

Аврору захлестнула обида.

– Да я вообще-то сегодня как раз собиралась… – начала было торопливо врать Аврора.

– Сегодня пожалуйста. Любое свидание, – проявил душевную широту Николай. – А вот завтра ты мне требуешься дома. Иначе по живому зарежешь.

«Совсем обнаглел в своей Америке», – пронеслось в голове у Авроры. Ее так и подмывало объявить, что и на завтра у нее назначено свидание, поэтому пусть выкручивается как хочет. Нашли себе одинокую палочку-выручалочку! Однако она немедленно устыдилась. Коля ей никогда ничего плохого не делал. Даже периодически присылал подарки, хотя она-то вообще была ему совершенно никем. Ближе Тамарки у нее вообще нет человека на этом свете. А она в решении этой, пока непонятной, проблемы на нее рассчитывает. И что же, отказать двум старым друзьям из-за глупого и мелочного самолюбия? И она спросила:

– Говори, что мне нужно сделать?

Да, собственно, ничего. Просто дома сидеть. К тебе завтра приедет мужик. Параметры его сейчас дам. Чтобы ни с кем не перепутала. Он привезет папку с документами. Там оригиналы. Береги как зеницу своего ока. Через два дня другой мужик к тебе явится. Его параметры тоже сейчас обрисую. Ты ему эту папку вручишь. Вот и вся недолга. Вообще-то они должны были напрямую друг с другом состыковаться. Но не срослось: первого срочно в командировку отправляют, а второй до Москвы еще не доехал. И ты, Ава, единственное связующее звено. Потому как своя, родная и очень надежная. Чужому такое доверить никак нельзя, а надежных людей у меня больше в Москве не осталось.